Лев Самойлов - Пароль — Родина
Старик Адольф Вейс принял «гостей» лежа в кровати. Его молодая, стройная и привлекательная жена сказала, что муж недужит уже третьи сутки: обострился ревматизм. На вопрос Лебедева, не заглядывал ли к ним за последние день-два кто-либо из посторонних, молодая женщина не успела ответить. Ее остановил властный и строгий взгляд мужа.
— Выйди, Мария. Я поговорю сам.
И женщина покорно вышла из комнаты, чуть слышно прикрыв за собой дверь.
После долгого и трудного молчания Вейс заговорил первый, ни к кому не обращаясь:
— Я отлично понимаю, что сейчас, когда фашистская Германия напала на Россию, когда немецкие армии находятся недалеко от Москвы, под сомнение берутся многие из тех, кто когда-то переселился из Германии.
Не обратив внимания на протестующий жест Карасева, старик продолжал:
— Я ничего не буду говорить в свою защиту. Моя жизнь за все эти годы служит порукой моей честности и преданности стране, которая гостеприимно приняла меня.
По-русски старик говорил чисто, почти без акцента, тщательно выговаривая каждое слово. Речь его отличалась некоторой высокопарностью, что не ускользнуло от внимания пришедших.
— Я хочу сказать другое. Вот вы молчите и слушаете меня, а сегодняшний ранний гость, побывавший до вас, все время говорил сам.
— Гость? Откуда? Кто такой? — быстро спросил Лебедев.
— Не знаю, — покачал головой Вейс. — Он пришел из леса, прямо через реку, вброд. Совсем незнакомый мне человек. В наших местах я его раньше никогда не видел.
— Один?
— Один.
— У него был какой-нибудь багаж?
Прежде чем ответить Лебедеву, Вейс внимательно подсмотрел на него, несколько секунд помедлил и сказал неуверенно:
— Да, был. Небольшой мешок, по-видимому, тяжелый. Он бережно поставил его на землю, когда пришел, и так же бережно поднял, когда уходил.
— О чем шел разговор?
— О войне, о немецком наступлении, о том, что Россия проиграла войну и что немецкие армии скоро войдут в Москву. Я ответил, что Россию победить нельзя, и как пример привел Наполеона. — Вейс сделал паузу, не спеша потянулся за трубкой, тщательно раскурил ее и только после этого продолжал: — А незнакомый человек пожал плечами и промолчал. Он, думаю, пытался уговорить меня в чем-то, очень торопился, поминутно поглядывал на часы и скоро ушел. Сказал, что все же через две-три недели вернется и продолжит разговор с представителем немецкой нации… то есть со мной.
— Куда он ушел?
— Туда! — Вейс показал в сторону, противоположную лесу. — Сначала, сказал, дело сделаю, а потом смогу разговоры вести.
Сообщение старика походило на правду — человек из леса. Карасев посмотрел на Вейса, потом перевел взгляд на Лебедева. Лицо младшего лейтенанта было напряжено, губы крепко сжаты.
— Опишите вашего гостя, — попросил Лебедев.
— Невысокий, лет сорока. Глаза большие, серые. Редкие светлые волосы. Вот, кажется, и все.
— Немец?
— Нет, русский.
— Во что он был одет?
— В синий плащ. Сапоги. На голове кепка, темно-коричневая.
Вейс отвечал уверенно, не задумываясь.
— Хорошо, спасибо! Мы примем меры.
Лебедев шагнул к старику и пожал ему руку.
— Не вставайте, не надо. До скорой встречи. Пошли, товарищи.
Казалось, что Николай торопился принять срочные оперативные меры и поэтому спешил уйти. Однако, выйдя на крыльцо дома, он остановился возле молодой хозяйки, сидевшей на ступеньках, и сказал полушутя-полусерьезно:
— По утреннему гостю скучаете, фрау Вейс?
Женщина посмотрела на него, и Николай увидел, что лицо ее залито слезами.
— По какому такому гостю? У нас отродясь гостей не бывало. Тошно здесь, ой, как тошно. Война пришла, горе такое, кругом слезы, а здесь будто за стеной каменной. Все как было. Час в час, минута в минуту. Никаких перемен. И совсем я не фрау. Полюбовница я, прислуга. Русская… сирота. Девчонкой попала сюда, да так и осталась.
Женщина шептала торопливо, лихорадочно, словно не могла больше таить в себе большого, томящего чувства стыда и горя.
— Вот как! — удивленно протянул Карасев.
— Мария!.. — донесся из комнаты властный голос Вейса.
Женщина вскочила со ступенек и вытерла глаза.
— Идите! — негромко, но повелительно сказал Лебедев. — И никакого разговора между нами не было. Понятно?
Мария бросила на Лебедева быстрый просящий и одновременно понимающий взгляд, кивнула головой и скрылась в дверях.
Направляясь к выходу, идя по тщательно выметенной, ровной, посыпанной желтым песком дорожке сада, Лебедев убежденно говорил Карасеву:
— Никто к Вейсу, конечно, не приходил и не приезжал. Все это хитрый черт придумал, чтобы от себя подозрение отвести. Помнишь, как он посмотрел на меня, когда я спросил о багаже? Старик хотел узнать, хотел убедиться, что нам известно о лесном происшествии. В общем, так, командир, без тщательного обыска здесь не обойтись.
Бойцы отряда ждали возле калитки. Кое-кого из них сморила усталость, и они дремали, прикорнув у забора. Карасев присел на корточки, обдумывая предложение Лебедева.
— Ну так как же? — нетерпеливо спросил Лебедев. — Будем делать обыск?
— Надо бы с твоим начальством посоветоваться, с Кирюхиным.
— Времени у нас в обрез. Чего тут советоваться, когда, может быть, у нас в руках шпион или предатель. Если ничего не найдем, извинимся, и все. Если же найдем — сразу арестуем, а потом оформим. Время военное.
— Ну что ж, — согласился Карасев. — Ты здешний оперативник, тебе виднее. Командуй!
Лебедев приказал бойцам окружить всю усадьбу, выставил двух наблюдателей за лесом и окружающей местностью, а семь человек повел за собой в дом Вейса. Когда младший лейтенант снова распахнул дверь и, пропустив вперед Карасева, остановился на пороге, Вейс тяжело приподнялся на кровати и с удивлением и настороженностью посмотрел на пришедших. Мария испуганно прижала руки к груди и попятилась к печке, белевшей рядом с кроватью.
— У вас еще остались ко мне вопросы? — медленно спросил Вейс, не опуская глаз под испытующим взглядом раскрасневшегося и взволнованного собственным решением Лебедева.
— Да, гражданин Вейс, — ответил Лебедев.
— Гражданин! — горестно повторил Вейс, и в голосе его послышалась нескрываемая обида. — Гражданин!..
Но Лебедев уже овладел собой, голос его прозвучал сухо и деловито:
— Нам нужно осмотрев ваш дом, всю вашу усадьбу.
— Это — обыск?
— Да.
Вейс спустил ноги с кровати и, пыхнув трубкой, на мгновение прикрыл табачным дымом нахмурившееся и ставшее алым темное от загара и небритой щетины морщинистое лицо.
— Ваше право, — коротко бросил он. — Мария, выйди!
— Пусть останется здесь, — вмешался Карасев. — Начинайте, товарищи. Все тщательно осмотреть — в комнатах, прихожей, в сараях… Эту комнату мы проверим сами.
Бойцы вышли. Стало тихо, и в этой тишине слышалось только натужное, хриплое дыхание старика да негромкое металлическое постукивание настольных часов.
И Вейс, и Мария с напряженным вниманием наблюдали за тем, как Лебедев и Карасев обыскивали комнату, выдвигали ящики стола и комода, осматривали все углы, проверяли даже половицы.
— В этом, шкафу что? — спросил Лебедев.
— Ее спросите, — кивнул Вейс в сторону Марии.
— Там платье мое и белье всякое, — тихо пояснила женщина. — Распашонки и одеяльца ребеночка… умер он у меня…
— Откройте, пожалуйста.
Мария пошарила рукой поверх шкафа, нащупывая ключ, но, к своему удавлению, не находила его.
— Куда же он завалился?.. Адольф Карлович, вы ключ, часом, не брали?
— На что он мне? — пожал плечами старик. — Твой шкаф, твои тряпки…
Мария растерянно развела руками.
— Я уже давно туда не лазила. Больше недели. И не припомню, чтобы ключ со шкафа снимала…
В это время в комнату вошел Илья Терехов, в руках он держал «кошки», которыми обычно пользуются монтеры, взбирающиеся на телеграфные столбы.
— Разрешите доложить, товарищ лейтенант? В большом сарае, в самом углу, под одной из пустых бочек нашли «кошки». — И он протянул их Карасеву.
В глазах Лебедева мелькнул радостный огонек. Не зря, значит, взбирался он на дерево, а потом решился на обыск.
— Это вы упражняетесь? — спросил он Вейса, безучастно глядевшего в окно.
— Куда же мне, в мои годы… Валяются в сарае, есть не просят…
— А это откуда?
На зубьях «кошек» острые глаза Карасева заметили маленькие свежие кусочки сосновой коры.
— Кто знает… В сарае дерева много.
— Почему же «кошки» были прикрыты бочкой?
— Не знаю. Вероятно, завалились и лежали там. Кому они нужны?
— Действительно, кому они нужны? — иронически переспросил Лебедев. — Хозяину виднее.
Вейс пыхнул дымом и ничего не ответил.
— Ну как, ключ нашелся? — подошел опять к шкафу Карасев.
